26 апреля 1986 г.
1 ч 00 мин - удалось стабилизировать мощность реактора на уровне 200 МВт. Дальше поднимать ее было нельзя из-за малого оперативного запаса реактивности.
1 ч 07 мин - к шести работающим главным циркуляционным насосам подключили еще два, чтобы повысить надежность охлаждения активной зоны реактора. 1 ч 20 мин - стержни автоматического регулирования вышли из активной зоны на верхние концевики. Только так удалось удержать тепловую мощность реактора на уровне 200 МВт.
1 ч 22 мин 30 с - в активной зоне находилось почти вдвое меньше необходимого количества стержней. Реактор требовалось немедленно заглушить.
1 ч 23 мин 04 с - оператор закрыл стопорно-дроссельные клапаны турбогенератора №-8. Подача пара на него прекратилась. Начался режим выбега ротора турбогенератора. Одновременно была нажата и кнопка МПА (максимальной проектной аварии). Таким образом, оба турбогенератора - седьмой и восьмой - были отключены. В результате в технологических каналах реактора вскипел теплоноситель и реактор оказался по расходу теплоносителя в таком состоянии, когда даже небольшое изменение его мощности могло привести к увеличению объемного паросодержания, что, в свою очередь, вызвало бы появление положительной реактивности. Колебания мощности реактора в конечном итоге могли послужить причиной дальнейшего ее роста.
1 ч 23 мин 40 с - начальник смены, осознав опасность ситуации, дал команду нажать кнопку самой эффективной автоматизированной защиты (АЗ-5). Все регулирующие стержни начали двигаться вниз, однако вскоре остановились. Не помогло и ручное управление - стержни-поглотители так и остались в верхней части активной зоны (прошли 2-2,5 м, вместо положенных 7 м).
1 ч 23 мин 58 с - концентрация водорода в гремучей смеси стала взрывоопасной, и раздались взрывы. По сути дела, реактор и здание 4-го энергоблока были разрушены серией взрывов гремучей смеси.
К 15 ч 26 апреля 1986 г. было достоверно установлено, что реактор разрушен и из него в атмосферу поступают огромные количества радиоактивных веществ. В работе делается вывод о том, что разгон реактора произошел из-за положительного парового коэффициента реактивности и положительного выбега реактивности на начальном этапе погружения стержней. Эти два эффекта вполне объясняют разгон реактора без привлечения дополнительных гипотез о внешних воздействиях, приведших к появлению пара в активной зоне реактора. В результате взрывов в реакторе и выброса разогретых до высокой температуры фрагментов его A3 на крыши некоторых помещений реактора, деаэраторной этажерки и машинного зала, возникло свыше 30 очагов горения. Из-за повреждения маслопроводов, коротких замыканий в электрических кабелях и интенсивного теплового излучения образовались дополнительные очаги пожара в машинном, реакторном залах и примыкающих к последнему частично разрушенных помещениях. Дежурные подразделения пожарной части по охране АЭС из Припяти и Чернобыля немедленно выехали на место аварии. Первоочередные меры были направлены на ликвидацию пожара на покрытии машинного зала, поскольку огонь угрожал перекинуться на 3-й энергоблок. Было организовано тушение очагов горения внутри помещений.
К 2 ч 10 мин были подавлены основные очаги пожара на крыше машинного зала и к 2 ч 30 мин - на крыше реакторного отделения. К 5 ч утра пожар был ликвидирован. Героические действия пожарных предотвратили развитие событий, которое могло оказаться намного более трагичным.
Экологические последствия Вследствие Чернобыльской катастрофы 1986 года в окружающую среду попало значительное количество радионуклидов, что привело к ухудшению экологического состояния больших территорий Украины, Белоруссии и России. В результате наибольшей аварии на атомной электростанции в окружающую среду выделилось 100 МКи, из которых половина приходится на частицу ксенона, приблизительно 10 МКи - І131, ; 1-2 МКи - Cs137, 0,2 МКи - Sr90, и прочие. Радионуклиды, которые вышли за пределы станции, попали в атмосферу, откуда происходило их оседание на поверхности разного рода: земли, растительный покров, поверхности водных бассейнов, дороги, т.п.). Радионуклиды, которые осели на поверхность земли под действием естественных факторов, мигрируют в горизонтальном и вертикальном направлениях. Главную роль в миграции радиоактивных веществ в геологической среде играют подземные воды, загрязнение которых было выявлено уже летом 1986 года. Попадание радионуклидов в подземные воды в многих случаях происходило аэрозольным путем через колодцы и прочие буровые скважины. Кроме того, атмосферные осадки, которые фильтруются через землю, есть поставщиками радионуклидов в подземные воды (этому оказывают содействие свойства земель Полесского района Украине, где состоялась катастрофа). Интенсивность миграции радионуклидов существенным образом увеличивается на участках эксплуатации подземных вод. Радионуклиды, которые попали в подземные воды, рано или поздно будут вынесены в поверхностные водоемы и Днепр. Сильные дожди, а также местные условия оказывали содействие возникновению участков ("горячих пятен") с очень большими уровнями поверхностной радиоактивности, мощность внешней дозы излучение которых в 5000 раз превышала мощность дозы от природного радиоационного фона. После того, как выбросы прекратились, состоялись загрязнения, обусловленные радиоактивным распадом (главным образом йода - 131, что распадается почти полностью на протяжении 3 месяцев) и природными процессами, которые стало причиной миграции загрязнение в почву и дисперсии частиц в результате стока поверхностных вод. Социально-экономические последствия аварии Катастрофа на ЧАЭС стала самой крупной и страшной аварией, которая принесла много человеческих жертв и привела к тяжелым экологическим и социальным последствиям. Первоначальные последствия Чернобыльской катастрофы - это сотни умерших, тысячи облученных, сотни тысяч переселенных из родных мест, психологическая травма для многих миллионов. Отдаленные последствия еще неясны в полной мере, но они грозят увеличением числа различных заболеваний, уродств, генетических нарушений. Эта авария коренным образом изменила дальнейшее развитие атомной энергетики в мире и отношение к ней общественности, вызвала рост антиядерного движения и требований о закрытии всех АЭС. Основными проектами в области здравоохранения, реально осуществляемыми на территории Украины, России, Беларуси, являются: проект Всемирной организации здравоохранения "Айфика". (в его составе подпроекты: "Щитовидная железа", "Гематология", "Эпидемиология", "Психическое развитие детей, облученных внутриутробно", "Дозиметрическое сопровождение"); проект "Сасакава - Чернобыль" - в ходе его выполнения с мая 1991 г. было обследовано около 6 тыс. детей, снято значительное психо-эмоциональное напряжение среди жителей неблагоприятных районов, организованы два диагностических центра по обследованию детей (Киевская и Житомирская области Украины); а также один из первых международных проектов - проект Лиги Красного Креста и Красного Полумесяца. Особое достоинство указанных проектов состоит в том, что наряду с решением основных медицинских проблем и возникших в этой связи методических сложностей открывается реальная возможность улучшения аппаратурного оснащения лечебно-профилактических учреждений, оказывающих помощь пострадавшему населению. Не менее актуальными являются исследования по выявлению нарушений генетического аппарата у лиц, пострадавших в результате Чернобыльской катастрофы. Эти исследования реализуются совместно с Ливерморской лабораторией в рамках программы "Радиационная генотоксичность как следствие чернобыльской аварии". В результате ее выполнения стало возможным внедрение в Украине перспективных методов генетической индикации и дозиметрии радиационного воздействия, а также оценки его генетических последствий. Ряд международных программ находится на стадии разработки. Здесь ведутся совместные исследования в области дозиметрии и радиационной гигиены (Швеция, Норвегия, Финляндия Учитывая глобальность задач, которые ставит ВОЗ в области всесторонних оценок влияния аварии на ЧАЭС на здоровье населения, признано целесообразным координировать все международные медицинские программы в целом с проектом "Айфика". Такой подход позволит значительно увеличить вклад каждого медицинского международного проекта в ограничение медицинских последствий Чернобыльской катастрофы.

Украинская разведка пыталась предотвратить катастрофу

Строительство Чернобыльской атомной электростанции имени В. И. Ленина началось в 1970 году. Поскольку объект имел статус стратегического, новостройка с самого начала была отнесена к сфере контрразведывательной защиты органов государственной безопасности. Непосредственно в городе Припяти создается городской отдел Управления КГБ при СМ УССР по Киеву и Киевской области. Возведение станции курировало 2-е Управление (контрразведывательное) КГБ УССР. 10 декабря 1982 года создается 6-е Управление КГБ СССР и республиканских КГБ, ведавшее контрразведывательной защитой промышленного и научно-технического комплекса, 6-й отдел столичного УКГБ. К 1986 году 6-е Управление КГБ УССР обслуживало 424 оборонных, 1974 важных экономических и 130 научно-технических объектов, которые в год посещало до 3,5 тыс. иностранцев. Непосредственно энергетическим комплексом Украины занимался 3-й отдел этого Управления. Разумеется, при этом применялись и специфические методы негласного сбора информации, присущие всем спецслужбам. Однако и от личного состава «компетентных органов» требовалась недюжинная техническая грамотность и аналитическое мышление.
Кстати говоря, контрразведчики Украины, увы, имели опыт расследования серьезных катастроф, повлекших человеческие жертвы. Среди них – взрыв 60-тонного конвертора «Криворожстали» в 1957-м (12 жертв), печально известный сель на Куреневке в Киеве (13 марта 1961-го, когда, по официальным данным, погибло 145 и травмировано 143 человека), взрыв на Павлоградском химическом заводе, производившем взрывчатку (53 погибших).
Одним из первых документов КГБ по Чернобыльской атомной стала справка от 19 сентября 1971 года, излагавшая основные инженерно-технические характеристики проекта ЧАЭС, мощность которой должна была достигнуть 4 млн. квт. (второе место по мощности в Союзе). Уже тогда звучали тревожные нотки. Отмечалось, что Министерство энергетики УССР опыта эксплуатации атомных станций не имеет. Высказывалось пожелание – подбор, расстановка и обучение строительно-монтажного и эксплуатационного персонала станции должны проводиться более тщательно, так как последствия халатного отношения к исполнению ими служебных обязанностей могут привести к тяжелым последствиям.
Строительство продолжалось, продолжались и «чекистские мероприятия». Так, в августе 1976-го столичное УКГБ направило руководству КГБ при СМ УССР спецсообщение о «систематических нарушениях технологии проведения строительно-монтажных работ на отдельных участках строительства» станции. Отмечалось, что по оперативным данным трест «Южатомэнергострой» не выполняет планы возведения сотен (!) производственных помещений, чем ставит под угрозу срыва введение в строй 1-го энергоблока-«миллионника». Несвоевременно поставляется техническая документация из московских, ленинградских, новосибирских проектных учреждений. Сварные трубы для водоводов Кураховского котельно-механического завода (Донецкая область) полностью непригодны. Однако директор АЭС Виктор Брюханов и главный инженер Управления строительства Н. Луков «товар» бракоделам не вернули и передали монтажникам. Соответствующее «коммунистическое отношение к труду» демонстрировали и бучанские кирпичники, направляя продукцию, почти вдвое низшую по прочности от необходимой.

Справка: директор ЧАЭС Виктор Брюханов в августе 1986 года арестован. Почти год содержался в следственном изоляторе КГБ, осужден к 10 годам лишения свободы. Проходившие по этому делу главный инженер попал в психиатрическую лечебницу, а заместитель директора получил высокую дозу облучения и был освобожден от наказания

В увлекшейся показателями высшего образования на душу населения стране строительных рабочих катастрофически не хватало, и некомплект «работяг» сварщиков, каменщиков, бетонщиков и других составлял 1500 единиц. Машинные залы отделывались так, что сразу же требовали ремонта. Нарушения в бетонировании бака для жидких радиоактивных отходов (!) грозили утечкой, а его обшивка по вине прораба оказалась деформированной.
Настоящее раздолье создавалось для потенциальных диверсантов. 40 сотрудников вооруженной охраны (более известной как ВОХР) оказались поголовно «пенсионерами или лицами преклонного возраста» и не несли ответственности за сохранность особо важного оборудования. Группа охранников из 12 человек (при штате в 84 единицы) не способна была обеспечить безопасность особо уязвимых агрегатов и даже «склада свежего ядерного топлива». По распоряжению тогдашнего первого зампреда КГБ УССР Степана Мухи (прибывшего на высокую должность прямиком из аппарата ЦК КПУ) начальник 2-го Управления (контрразведка), опытный профессионал и кавалер боевых орденов генерал-майор Николай Зубатенко информировал о вопиющих фактах «сіру хату», как в народе именовали здание ЦК.
Головотяпство труженников «плановой экономики» набирало силу, и спецсообщения чекистов адресовались все выше и выше. Уже Председатель КГБ УССР генерал-полковник Виталий Федорчук информировал лично Первого секретаря ЦК КПУ Владимира Щербицкого, реагировавшего распоряжениями о создании комиссий «для проверки и разработки предложений». Первый гром грянул в 23 часа 40 минут 18 февраля 1979-го. Тогда, докладывал КГБ УССР, автоматическая защита аварийно отключила 1-й энергоблок. Причина – отключение главных циркуляционных насосов, подававших воду для охлаждения реактора. Виновниками были названы сотрудники Ленинградского проектного института, изначально заложившие в техническую документацию несовершенство дренажного устройства.
Своеобразной была и «забота о трудящихся» города энергетиков. От Киевского УКГБ не укрылись и такие факты. Из 139 жалоб рассмотрено и удовлетворено 92, остальные «подшиты в соответствующие дела». Особенно много жалоб сыпалось на жилищные условия. 195 работниц добивались от обкома профсоюзов построить новый детский сад в Припяти. Директор завода «Юпитер» выдал 400 гарантийных писем о предоставлении жилья в течение года, однако удовлетворено было лишь 35 человек. Скученность жильцов в общежитиях (дополнительную «рабсилу» набрали, дабы сдать 3-й блок АЭС к ХХVІ съезду КПСС) порождало антисанитарные условия. На место направили бригаду оперсотрудников во главе с замначальника Киевского УКГБ для «проведения предупредительно-профилактических мероприятий», чего, видимо, требовало нарастание социальной напряженности на «ударной стройке».
Подкачали и «братья по социалистическому лагерю». Югославские фирмы-поставщики «Энергоинвест» и «Джура Джурович» делали сварное оборудование куда хуже, чем их соотечественники дефицитную в СССР обувь. В результате возникла угроза аварий в работе оборудования при высоких температурах. Остается только гадать, почему специалисты Киевского филиала института «Энергомонтажпроект» дали добро на технологию сварочных работ «югославских товарищей».
Грубые нарушения технологии строительства отмечались в докладах («в порядке информации») контрразведчиков и далее. Так, 26 февраля того трагического 1986 года сообщалось, что при сооружении 5-го энергоблока площадь перекрытий, непригодная для эксплуатации, составила 300 квадратных метров, что могло привести «к серьезным аварийным ситуациям, в том числе с человеческими жертвами».
Как отмечал в воспоминаниях тогдашний заместитель Председателя КГБ УССР генерал-майор Юрий Петров (мы еще расскажем об этом профессионале), только в 1983–1985 годах вследствие некачественного выполнения строительно-монтажных работ, нарушения технологической дисциплины, правил пожарной и радиационной безопасности на ЧАЭС произошло 5 аварий и 63 отказа основного оборудования.
А что же «высокие инстанции», куда потоком шла тревожная упреждающая информация контрразведки? Результат был шокирующим: сведения об утечке радиоактивных материалов со станции квалифицировали как «паникерство и дезинформацию», а группа сотрудников КГБ получила взыскания по службе и партийной линии…
«26 апреля с. г. в 1 час 25 минут в помещении 4-го энергоблока при выводе его в плановый средний ремонт и проведении испытаний турбогенераторов НР 7 и 8 произошел взрыв и возник пожар, который перекинулся на крышу 3-го энергоблока. В результате взрыва разрушен шатер кровли реактора НР 4 и машинного зала. Во время аварии в помещении находилось 17 работников смены, 9 из них госпитализовано, 4 работника находятся в тяжелом состоянии, один из которых в реанимации. Пожар локализован». Таким было первое сообщение Киевского УКГБ в КГБ Украины и Союза ССР. Говорилось также, что территория станции оцеплена, обстановка в Припяти и прилегающих населенных пунктах контролируется, а на место происшествия выехала оперативно-следственная группа во главе с замначальника УКГБ полковником Глебом Сивцом. В тот же день дополнительно сообщили, что скончался работник станции В. Шашенок, не установлено место нахождения старшего оператора реакторного отделения Валентина Ходемчука (4-й энергоблок стал последним земным пристанищем 35-летнего энергетика).

Проведенное по свежим следам оперативное расследование и «доверительные беседы со специалистами» позволили контрразведчикам сделать предварительный вывод: «Взрыв произошел вследствие ряда грубых нарушений правил работы, технологии и несоблюдения режима безопасности при работе реактора 4-го блока АЭС». Позднее экспертиза специалистов Оперативно-технического управления (ОТУ) КГБ УССР показала, что мощность взрыва (точнее, двух последовательных взрывов, о которых утверждали очевидцы), была эквивалентна 50 - 60 тоннам тротила!
…в 1 час 30 минут 26 апреля телефонный звонок разбудил начальника Припятского горотдела КГБ подполковника Виктора Клочко: пожар на 4-м блоке (здание было разрушено с уровня в 73 метра до 45).

Клочко Виктор Николаевич – начальник Припятского городского отдела УКГБ УССР по Киеву и Киевской области (август 1985– октябрь 1986 года). Полковник в отставке. Участник ликвидации аварии на ЧАЭС 1-й категории.

Через 18 минут после взрыва В. Клочко и его подчиненные В. Богдан и В. Суховилин (инженер-физик, в будущем – ответственный работник ФСБ России) были на месте аварии, начав опрос персонала смены, проверку сохранности периметра и сигнализации – отрабатывалась версия возможной диверсии. Вскоре к оперативным мероприятиям подключился весь поднятый по тревоге личный состав горотдела КГБ. Офицеры Шульгин и Кокоруза опрашивали сотрудников Управления строительства. Оперсотрудники Ю. Матковский и А. Рыбак в медсанчасти беседовали с потерпевшими, которые в ручном режиме останавливали 3-й блок и получили большую дозу облучения, сами превратившись в источник радиации для собеседников. Остальные сотрудники обеспечивали связь и бесперебойное информирование КГБ УССР. Когда на ЧАЭС прибыла оперативная группа во главе с начальником 6-го Управления КГБ СССР генерал-лейтенантом Федором Щербаком, то информация, собранная офицерами горотдела из оперативных источников и в результате опроса персонала, была признана наиболее правдивой и достоверной. Именно к операм КГБ за сведениями о положении после катастрофы сразу прибыл председатель Правительственной комиссии Борис Щербина.
Сотрудники горотдела трудились в чрезвычайном режиме. Рабочий день длился с 5 утра до 2 ночи, радиоактивную пыль смывали в речке. 30 апреля поступила команда снять фильм о руинах 4-го энергоблока и общей ситуации на станции. С камерой на вертолете дважды вылетал московский опер В. Михайлюк, кружа над самым жерлом разрушенного реактора (офицер получил предельную дозу облучения и был отправлен в столичную клинику). Фильм поручили доставить в Политбюро ЦК КПСС сотруднику Припятского горотдела капитану А. Рыбаку, в Политбюро ЦК КПУ – его сослуживцу капитану А. Мальцеву. Правительственная комиссия высоко оценила и подготовленную сотрудниками горотдела информацию об оперативной обстановке в районе аварии. 5 мая их сменила опергруппа Киевского УКГБ.
За 10 дней самоотверженной работы в зоне катастрофы сотрудники горотдела получили, при годовой (!) допустимой дозе в 5 бэр, «порцию» радиации: Суховилин и Богдан – 45 бэр, Клочко – 40, остальные офицеры – по 20 - 27. Получивших наибольшую дозу отправили в московскую радиологическую клинику, а затем в Центральный госпиталь КГБ СССР, остальных на месяц госпитализировали в госпитале Военно-медицинского управления (ВМУ) КГБ Украины. Подлечившись, сотрудники периодически выезжали в поселок Зеленый Мыс, где временно проживали оперативные группы КГБ, но в августе их окончательно сменили – грозила лучевая болезнь.

Справка: 1986-й год отмечен в Украине не только Чернобылем. В результате столкновения с грузовым судном затонул пассажирский теплоход «Адмирал Нахимов», забравший 423 жизни. 6 ноября в железнодорожной катастрофе у станции Коростивка Одесской железной дороги (Кировоградская область) погибло 43 человека. Расследования катастроф также вел КГБ УССР
В 2 час 30 минут 26 апреля 1986-го на место аварии выехали оперативно-следственные группы КГБ УССР во главе с заместителем Председателя генерал-майором Ю. Петровым (куратором контрразведывательной защиты научно-экономического комплекса) и замначальника 6-го Управления подполковником В. Слободенюком, Киевского УКГБ под началом полковников Г. Сивца и М. Турко.

Петров Юрий Владимирович – первый руководитель оперативно-следственной группы КГБ УССР на ЧАЭС. В органах госбезопасности прошел путь от младшего лейтенанта до генерал-майора, зампреда КГБ и Службы национальной безопасности Украины. Почетный сотрудник органов безопасности Украины, автор ряда книг о Чернобыльской трагедии. Участник ликвидации аварии на ЧАЭС 1-й категории. Естественно, главным вопросом, волновавшим контрразведчиков, были причины катастрофы. Красноречивая информация на сей счет содержалась в спецсообщении от 7 мая: «…Мнение большинства людей сводится к тому, что общей причиной аварии явилась низкая культура работников АЭС. Речь идет не о квалификации, а о культуре работы, внутренней дисциплине и чувстве ответственности. Вполне вероятно, что управление реактором доверено людям квалифицированным и ответственным. Однако в штате АЭС большой обслуживающий персонал, уровень которого оставляет желать лучшего. Они выполняют вспомогательные функции, однако наложение отдельных мелких погрешностей могло в сумме привести к непредсказуемым последствиям. Среди возможных причин аварии называют спешку со сдачей в эксплуатацию 4-го энергоблока. Говорят о том, что сдавали его досрочно к съезду, а теперь должны были остановить реактор для доработки…».
Лишь в 1986–1987 годах через оперативно-следственные группы прошло 355 сотрудников КГБ Украины, десятки офицеров КГБ других союзных республик. Тщательное изучение различных источников позволило отбросить версию о диверсионном акте. Впоследствии, размышляя об истоках трагедии, Ю. Петров писал, что она стала «закономерным результатом сложной и длительной причинно-следственной цепочки событий. Главное место в этой цепочке занимает практика управления ядерно-энергетической отраслью, что сложилась в бывшем СССР. Ядерная энергетика выросла из недр военно-промышленного комплекса, унаследовала его секретность. В Советском Союзе отсутствовало ядерное законодательство. Жесткая военно-политическая ориентации ядерного комплекса имела одну цель – создание новых видов вооружений. При этом вопросы безопасности рассматривались как второстепенные и их решение каждый раз откладывалось на будущее. А финансирование соответствующих научно-исследовательских институтов велось по остаточному принципу. Среди реальных причин аварии, прежде всего, – несовершенство конструкции реактора, неадекватная система защиты. Именно эти обстоятельства, наряду с некачественной регламентной документацией, стали главными причинами аварии…».

Справка: в 1949–1990 годах в СССР произведено 715 ядерных взрывов (из них 115 – в «мирных целях»; всего в мире – 2074 взрыва). Для создания ядерной начинки оружия в Союзе работало 15 реакторов, всего произведено 45 000 боеголовок 60 типов.

Напряженно работали следователи КГБ О. Береза, Н. Гезун, А. Лукьяненко, В. Вялец, В. Дашко и другие, а старший следователь по особо важным делам Следственного отдела КГБ УССР подполковник Николай Цимох за мужество и самоотверженность, проявленные при ликвидации аварии, был награжден орденом «Знак Почета».

Цимох Николай Павлович – полковник юстиции в отставке, заслуженный юрист Украины. Участник ликвидации аварии на ЧАЭС 1-й категории.

В октябре 1986-го в Чернобыльской зоне создали отдел КГБ, укомплектованный офицерами-добровольцами с техническим образованием под началом полковника А. Миргородского. К 1991 году личный состав трижды обновлялся (по медицинским показателям).
Стоит отметить, что украинские контрразведчики вели оперативную работу и на других действующих АЭС в УССР – Запорожской, Ривненской, Южно-Украинской, строившихся Хмельницкой, Крымской АЭС и Одесской АТЭЦ, а также по проектируемым Чигиринской АЭС и Харьковской АТЭЦ. Информация, собранная по этим объектам, принципиально не отличалась от тревожных сигналов относительно строительства и эксплуатации ЧАЭС – все те же многочисленные нарушения технологии строительства, поставки бракованного оборудования с предприятий по всему Союзу, несовершенные проектные работы, головотяпство должностных лиц, ничему не научившихся после аварии на Припяти. Так, 9 января 1987 года на Запорожской АЭС произошла «местная радиационная авария» с утечкой радиоактивной воды в машинный зал. 29 апреля 1987 года при проведении ремонтных работ на Южно-Украинской АЭС рухнула 12-тонная деталь крана, деформировав корпус реактора. На Хмельницкой станции старшим оператором реакторного отделения вообще поставили бывшего начальника ЖЕКа без всякого специального образования!
Пример самопожертвования и верности воинскому долгу продемонстрировал офицер Киевского УКГБ Юрий Решетников. В начале мая ситуация на разрушенном энергоблоке крайне обострилась. Температура в реакторе достигла 2440 градусов при критической в 2770. Повторный взрыв, по мнению специалистов, грозил превратить в зону высокого радиационного заражения территорию с радиусом в 500 км! Шахтеры и метростроевцы пробили к основанию реактора тоннель, установив систему охлаждения жидким кислородом, предотвратив новую беду. Среди них находился и оперсотрудник Ю. Решетников. 5 мая 1988 года капитан Решетников умер от острого лейкоза, ему был 31 год. Его фамилия нанесена на стелу памяти сотрудников столичного Управления, погибших на боевом посту, учрежден ежегодный турнир по волейболу его памяти – Юрий был мастером этого вида спорта.
Свою лепту в преодоление последствий аварии внесла внешняя разведка – Первое главное управление КГБ СССР и 1-е Управление КГБ УССР, задача которых сводилась к сводилась к добыче за границей технологий, способных облегчить ликвидацию радиационного бедствия. По линии разведки, в частности, «прорабатывались вопросы» по приобретению техники по закачке бетона на большие высоты, дистанционных тепловизоров для контроля в середине реактора, пенообразующих составов по дезактивации почвы и рекомендаций по использованию земельных угодий.
В 3.30 26 апреля в Чернобыль выехал экипаж подвижного радиотелеграфного центра майора Петра Панченко (офицеры И. Самойленко, В. Бакчижев, П. Литвинов). Уже к 9 часам 26 апреля поднятые по тревоге подразделения Управления правительственной связи генерал-майора Тенгиза Тариелашвили и 8-го отдела КГБ (шифровальная связь) развернули подвижные и стационарные узлы специальной и шифрованной связи, обеспечив пять каналов закрытой связи, из них три с Москвой. Монтаж антенн вели без средств защиты, дозиметров, под бурым от радиоактивного пепла дождем. 27 апреля уже действовал полевой узел правительственной связи «Ураган». Всего свыше 200 связистов КГБ УССР приняли участие в обеспечении надежного сообщения ликвидаторов с окружающим миром. Работу оперсостава обеспечивали свыше 80 водителей автобазы Хозяйственного управления КГБ УССР, безропотно «принимавших дозу» наряду со всеми, а десятки единиц ведомственной техники, включая персональную «Волгу» генерала Ю. Петрова, отправились в «могильник». От облучения преждевременно ушли из жизни водитель В. Гребиниченко, автослесарь П. Паламарчук.
Поскольку Чернобыль неоднократно посещали председатель Совета Министров СССР Николай Рыжков, член Политбюро ЦК КПСС Егор Лигачев, неофициально – Владимир Щербицкий, нашлась работа и для сотрудников «девятки» – Службы правительственной охраны под руководством заместителя ее начальника полковника В. Никитюка.
Всего в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС приняло участие 600 тыс. граждан СССР. Из зараженной зоны эвакуировано 115 тыс. человек.

Справка: 25 апреля 1990 года Верховный Совет СССР официально признал, что предыдущая информация о масштабах катастрофы есть результатом лжи и неправильной оценки масштабов аварии. Сообщалось, что в период аварии погиб 31 человек, в 1990 году от последствий катастрофы – 70 человек, к 1991 году Чернобыль стоил жизни 12 тысячам граждан СССР, в основном – военнослужащим. Советские органы власти предоставили в МАГАТЭ ложные сведения о выбросе в атмосферу 3 % радиоактивных веществ, в то время как реальный выброс составил 60 - 80%. Руководивший ликвидацией последствий академик-атомщик В. Легасов получил от Политбюро ЦК КПСС указание: «Кончайте быстрее там со своей аварией возиться, у нас тут Запад шумит…».
Во вторую годовщину трагедии, 26 апреля 1988 года, В. Легасов повесился в своей московской квартире.

К июню 1986 года для ликвидации последствий аварии на ЧАЭС приказами министра обороны СССР были отмобилизованы и переброшены в район катастрофы 94 воинские части (химической защиты, инженерных, Сухопутных, военно-строительных войск, авиации) и подразделения Гражданской обороны общей численностью свыше 32 тыс. человек. Руководство контрразведывательным обеспечением этой группировки возложили на Управление особых отделов КГБ СССР по Юго-Западному направлению (ЮЗН). Создается оперативный штаб, куда вошел руководящий и оперативный состав особых отделов КГБ по войскам ЮЗН и Киевского военного округа (всего – около 70 генералов и офицеров). На штаб возлагались задачи «слежения за обстановкой в районе работ, своевременного получения информации о передислокации войск, их использовании в ликвидации последствий аварии».
К июлю в районе ЧАЭС находилось уже 40 тыс. «лиц 3-го приписного разряда», то есть резервистов достаточно солидного возраста, именуемых в народе «партизанами». На их плечи, вместе с солдатами-срочниками, ложилась основная черновая работа ликвидаторов.
Нужно сказать, что военные контрразведчики докладывали крайне нелицеприятную для обладателей больших звезд информацию: «В ходе бесед военнослужащие высказывали недовольство тем, что при проведении мобилизации некоторые работники военных комиссариатов… допускали прямой обман приписного состава, сообщалось о направлении не в г.Чернобыль, а в целинные районы, говорилось об оплате в пятикратном размере, обещалось содействие по возвращении в получении бесплатных путевок, предоставлении льгот их семьям».
Немало «партизан» было призвано прямо с рабочих мест, без подготовки и медицинского обследования, в результате чего среди призванных оказались люди с хроническими заболеваниями и физическими дефектами. Получившие предельные дозы облучения продолжали оставаться в строю. Так, в 554-м отдельном инженерном батальоне таковых насчитывалось 170, в то время как командир батальона и ротные командиры «покинули часть после получения предельных доз облучения». Не удивительно, что в батальоне 2 июля 1986-го началась, фактически, голодовка протеста – личный состав отказался от приема пищи.
Не сладко пришлось бойцам шести военно-строительных отрядов (3231 человек к августу), куда призвали даже лиц старше 45 лет, отцов 3 и более детей, больных, из-за чего пришлось откомандировать 563 человека! Приближалась зима, а военные строители жили в неотапливаемых палатках без крытых столовых, сушилок, бани, страдали от простудных заболеваний, не хватало лекарств. Врачи не успевали проводить плановые медосмотры.

Справка: в январе 1965 года произошел взрыв на реакторе атомной подлодки К-11 Северного флота, ликвидация последствий длилась 3 года. 10 августа 1985 года в бухте Чажма во время перезарядки реактора атомной подводной лодки Тихоокеанского флота произошел взрыв. Многотонную крышку отбросило на несколько сот метров, а 10 моряков разорвало на куски. В момент взрыва излучение достигало 90 тыс. рентген в час. Прибывшее начальство изолировало район аварии и взяло от военнослужащих подписки о неразглашении государственной тайны.

Не обходили вниманием контрразведчики и гражданскую сферу. В частности, было выявлено, что на 19 рынках Киева на 6 тыс. продавцов приходился 51 дозиметр, немало селян пытались обойти радиационный контроль и выбросить в продажу мясо-молочные продукты, содержавшие радиоактивные вещества.
Несмотря на масштабную ядерную катастрофу 1957 года в районе Челябинска, неоднократные случаи облучения людей при авариях на реакторах атомных подводных лодок, Чернобыль застал медицинских работников СССР недостаточно подготовленными к лечению лучевых поражений. Похоже, что едва ли не самым «эффективным» способом помощи пораженным радиацией тоталитарный режим считал умолчание и «режимность» вокруг таких случаев. Печальную известность приобрели войсковые маневры 1954 года в оренбургских степях, когда по команде сталинского маршала Георгия Жукова через эпицентр реального ядерного взрыва прогнали десятки тысяч солдат и офицеров. Скованные подпиской о неразглашении, они болели и умирали от неведомой болезни.

Справка: в июне 1948 года в г. Кыштым под Челябинском на южном Урале запущен первый в СССР промышленный реактор для производства плутония для ядерного оружия. За первые 5 лет эксплуатации через основное производство завода «Маяк» прошло 20000 человек, из которых к 1996-му в живых оставалось около 150. В 1957 году в Кыштыме произошла тяжелая авария – взрыв емкости с отходами производства. На ликвидацию последствий бросили десятки тысяч заключенных. Радиоактивными выбросами заражена площадь в 25 тыс. кв. км с населением в 270 тысяч душ. Местная речка Теча и в конце 1990-х имела радиоактивность в 15 предельно допустимых концентраций, однако вода продолжала использоваться для хозяйственно-бытовых нужд. По опубликованным данным, в результате «уральского Чернобыля» облучилось 124 тыс. человек, 28 тыс. получили по 170 бэр (при пороге лучевой болезни в 100 бэр). С 1990-х годов пострадавшее население получает помощь в виде коробок с чаем, солью, консервами, рисом. Проднаборы поступают из побежденной Германии.

…Еще в 1979 году специалисты ВМУ КГБ УССР развернули работу по медобс